В 1092 году в городе Полоцке и его окрестностях творились дела странные и страшные. Люди видели «знамение»: посреди неба однажды появился огромный круг. В том году была сильная засуха и неурожай, в лесах и болотах вспыхивали пожары. Не обошлось и без нашествий кочевников-половцев: воинственные степные соседи захватили три города и разорили множество сел Полоцкой земли. Но, пожалуй, самым страшным ударом для местных жителей стала эпидемия, погубившая многие тысячи жизней. Как рассказывает «Повесть временных лет», люди умирали от разных недугов, а также от рук… мертвецов. Сначала по ночам, а затем и днем на улицах Полоцка и в окрестностях стала хозяйничать нечистая сила: слышался топот и стоны, мертвецы и бесы рыскали повсюду. Живые люди старались не покидать стены своих жилищ. Тех, кто выходил из дома, подстерегали мертвецы и «уязвляли», то есть ранили, так что человек заболевал и вскоре умирал. Потусторонние убийцы были невидимыми, но людская молва утверждала, что ездят они верхом: копыта их коней (или следы копыт) можно было разглядеть. Летопись называет этих мертвецов словом навье: «…человѣци глаголаху, яко навье бьють полочаны» («люди говорили, что нави убивают полочан»).
Впрочем, от умерших ждали не только плохого. По языческим верованиям, нави могли и покровительствовать людям. Видимо, с желанием задобрить мертвых предков и выразить им уважение связан обычай, о котором рассказано в древнерусском произведении «О посте к невежам в понедельник 2 недели» (XIII в.). Обличая языческие традиции, автор говорит о следующем народном обычае: в Чистый четверг готовить баню для мертвецов, чтобы те могли прийти помыться. В натопленной бане люди развешивали полотенца для вытирания, оставляли еду, поддавали пару и уходили. На следующий день на посыпанном золой банном полу обнаруживали следы, напоминающие птичьи, и говорили: «Приходили к нам нави мыться». Подобные обычаи в среде русского крестьянства дожили до ХХ века и практиковались в так называемый навий день. Эта своеобразная «Пасха мертвых» обычно приходилась на Чистый четверг или на Радуницу.
В древнерусских памятниках письменности встречаются следующие варианты слова навь: навь, навъ и навиѥ. Слово навь (навий) ‘усопший’, ‘поднявшийся из земли покойник’ дошло до ХХ века в русских говорах. В одних местностях диалектное существительное навь было мужского рода, в других — женского.
Этому слову родственны украинские нявка, навка, мавка. Так называются мифические персонажи, родственные русалкам. По народным поверьям, мавками обычно становились души умерших некрещеных младенцев. Появлялись эти существа в облике детей, высоких красивых девушек (правда, без спины, так что сзади были видны их внутренности) или ночных птиц.
В верованиях южных славян нави — это демонические существа, причиняющие вред роженицам и младенцам. Навями часто становились души мертворожденных детей и умерших во время родов женщин, а также младенцев, скончавшихся некрещеными. Эти души в облике птиц скитались по земле и мстили людям, мучая и сводя в могилу недавно родившихся детей и их матерей. Если роженица слышала навий голос — тонкий свист или плач — для нее это было предвестием скорой болезни и смерти. Родильная горячка по-болгарски называется навивница, поскольку раньше верили, что этот недуг насылают нави.
Этимология
Этимология существительного навь в настоящее время является предположительной. Рассмотрим две основные гипотезы.
«Тот, кто умер, изнемог»
Общеславянская форма слова навь — *navь ‘мертвец, покойник’. Родственно праславянскому глаголу *naviti. Облик и значение этого глагола реконструировали на основе старочешского naviti(se) ‘мучить(ся)’, современного чешского unaviti ‘утомлять, ослабевать’, русского диалектного онавиться ‘устать, обессилеть’ и др. На основе чередования форму *naviti связывают с глаголом *nyti, ср. современное русское ныть. Слова современных славянских языков, произошедшие от *nyti, в большинстве своем имеют значение ‘тупо болеть’ (например, в русском: у старика ноет спина), а также ‘слабеть, чахнуть’ (в белорусских диалектах). Родственные соответствия из других языков: латышское nâve ‘смерть’; литовское nõve ‘смерть’, ‘терпение’ и novis ‘мучение’; готское naus ‘мертвец’ и др. Возможно, к этому же «семейству» относится и имя языческого польского бога Nya, владыки царства мертвых. Праиндоевропейская основа — *nāu-/*nəu-/*nū- ‘мертвец, труп’, ‘измучить, утомить до изнеможения’; *nāu̯s — ‘смерть’.
Семантика слов, что произошли от праславянской формы *navь ‘мертвый, мертвец’, развивалась в двух направлениях:
- ‘мертвый’ > ‘души умерших’ > ‘души некрещеных детей’ (словенское nâvje и др.) > ‘некрещеная девочка, ставшая после смерти русалкой’ (украинское навка, мавка); ‘демоническое существо, вредящее роженицам’ (в болгарском языке);
- ‘мертвый’ > ‘могила’ > ‘загробный, потусторонний мир’ > ‘ад, преисподняя’ (слова с такими значениями встречаются в основном в чешском, словацком и словенском языках, например, чешское náv ‘царство мертвых; преисподняя’, словацкое nava ‘место обитания добрых душ’).
Нет никаких сведений о том, чтобы потусторонний мир назывался навью у всех славян в древности. Навь как обозначение одной из трех «сторон бытия» наряду с Явью и Правью впервые встречается в Велесовой книге. Последняя, согласно заключению большинства лингвистов, представляет собой не древний текст, а невысокого качества подделку.
«Тот, кто в лодке (корабле)»
Есть гипотеза, что слово навь восходит к праиндоевропейскому названию корабля или лодки *nāu̯s и родственно латинскому navis ‘корабль, судно’ (отсюда термин навигация). Дело в том, что в мифах многих древних народов царство мертвых представлено как земля, лежащая далеко за водным пространством (морем, рекой). Души умерших, чтобы попасть на «ту сторону», должны пересечь водную преграду на лодке или корабле. Погребальные обычаи некоторых народов (балтов, германцев) требовали захоранивать мертвых в ладьях. Возможно, значение ‘мертвый’ у славянского *navь восходит к более древнему ‘погребенный в лодке’.
Точного и окончательного ответа на вопрос о происхождении слова навь пока нет. Праиндоевропейские лексемы *nāu̯s ‘смерть’ и *nāu̯s ‘корабль, лодка’ могли быть связанными между собой генетически, а могли являться омонимами, случайно совпавшими по звучанию и не имеющими этимологически общих корней.
.
Литература:
Славянские древности: Этнолингвистический словарь / Под ред. Н. И. Толстого. — Т. 3. — М., 2004.
Этимологический словарь русского языка / Под ред. А. Ф. Журавлева. — Вып. 11. — М., 2014.
Этимологический словарь славянских языков: Праславянский лексический фонд / Под ред. О. Н. Трубачева. — Вып. 24. — М., 1997.
Львов А. С. Лексика «Повести временных лет». — М., 1975.
Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. — Т. 3. — М., 1987.
Словарь русского языка XI – XVII вв. — Вып. 10. — М., 1983.
Гальковский Н. Борьба христианства с остатками язычества в Древней Руси. — Т. 2. — М., 1913.
.
Иллюстрация: репродукция картины латышского художника Яниса Розенталя «Смерть» (по-латышски «Nāve», 1897).
