В данной заметке речь пойдет только о слове падеж. О значении и происхождении названий конкретных падежей (именительного, родительного и т. д.) будет рассказано отдельно (см. ссылку в конце этой статьи).
Что такое падеж в грамматике и почему он так называется? В современном языкознании данный термин имеет три связанных между собой значения. Падеж — это:
- грамматическая категория именных частей речи. Она выражает отношение предмета, обозначаемого именем, к другим предметам, а также признакам и процессам (действиям, состояниям). Соответственно, категория падежа выражает и синтаксические отношения имени к другим словам;
- одно из значений вышеупомянутой категории, какой-либо конкретный падеж: именительный, дательный, творительный, звательный и т. д. Пример употребления термина: В древнерусском языке существовал звательный падеж;
- словоформа, выражающая тот или иной падеж какой-либо лексемы. Например: «Книгу» — это винительный падеж единственного числа существительного «книга».
Слово падеж является старославянизмом с характерной фонетической чертой — наличием звука [э] под ударением после мягкого согласного перед твердым. Его исконно русский аналог — существительное падёж с гласным [о] в указанной позиции. Семантика исконного слова совершенно другая, близкая к изначальной: неизвестная болезнь вызвала падёж крупного рогатого скота. ‘Падение’ — вот общее исходное значение обоих слов.
Но почему грамматическую категорию назвали «падением»? Откуда и куда может «падать», например, имя существительное? Чтобы ответить на эти вопросы, придется обратиться к истории лингвистики и к грамматике греческого языка.
Грамматические трактаты древности и раннего Средневековья, посвященные латинскому и греческому языкам, стали ориентирами для составителей первых грамматик других европейских языков. По историческим и культурным причинам в Западной Европе образцом послужила латинская грамматическая традиция, а во многих странах Восточной Европы, благодаря влиянию Византии, поначалу преобладала традиция греческая. Славянские книжники начинали с переводов греческих грамматик на церковнославянский, затем стали дополнять эти переводы материалами собственно церковнославянского языка, а позже и создавать самостоятельные труды (примеры переведенных текстов: работа «О восьми частях слова», написанная в XIV в. в Сербии или Болгарии; грамматика «Адельфотис», изданная во Львове в 1591 г.). При этом перенималась греческая лингвистическая терминология. Как правило, ее не заимствовали напрямую, а создавали славянские кальки иноязычных терминов.
Церковнославянское слово падежь как грамматический термин является калькой греческого ptōsis (πτῶσις), производного от глагола piptō ‘падаю’. Буквально ptōsis значит ‘падение’. Лингвистическое значение у него появилось в греческом языке в древности.
Часто можно найти информацию, что слово ptōsis для обозначения грамматических форм первым стал применять Аристотель (IV в. до н. э.). Правда, древнегреческий философ подразумевал под этим термином не совсем то же, что и современная наука. В частности, падежами он называл не только именные, но и глагольные формы. Еще считается, что он не относил к падежам именительный; однако, по мнению некоторых исследователей, бесспорных оснований для такого предположения нет.
Зато есть основания думать, что представление о падежах существовало в греческой культуре задолго до Аристотеля. Как минимум за несколько столетий до него, вероятно, сложился и порядок перечисления падежей (которых в греческом языке было четыре: именительный, родительный, дательный, винительный). На эту мысль исследователей наводят некоторые тексты древнегреческих поэтов, где имена персонажей повторяются в разных падежах в традиционном порядке. Например, одно сатирическое стихотворение поэта Архилоха (VII в. до н. э.) можно перевести так:
Леофил теперь здесь правит, Леофила нынче власть,
Леофилу всё покорно, Леофила слушайтесь.
Согласно наиболее вероятной версии, слово ptōsis в его грамматическом значении берет начало из… игры в кости. До того, как в игре стали использовать обточенные костяные кубики, пользовались обычными бабками (надкопытными костями крупных рогатых животных). У бабки есть четыре «падения», т. е. положения, в которые она может упасть. Причем на одну из сторон она падает чаще всего, так что это положение воспринималось как основное (ptōsis orthē, буквально ‘прямое падение’). Остальные три назывались ptōseis plagiai, т. е. ‘боковые падения’. Не правда ли, напрашивается образная параллель с четырьмя греческими падежами имен? Слова «выпадают» в речи в той или иной форме, словно игральные кости при броске. И термины для форм слов в греческом языке совпадают с игровыми: ptōsis orthē — это еще и ‘прямой падеж’, т. е. именительный, а ptōseis plagiai — ‘косвенные падежи’.
Были и иные объяснения появления термина ptōsis. Как уже говорилось, Аристотель, возможно, считал падежами только косвенные формы слов, но не прямые. Ведь прямое, т. е. устойчивое, положение падением назвать нельзя, а вот косвенные положения — это отклонения, отпадения от прямого… Эту идею высказывали последователи мыслителя, философы-перипатетики. Но представители другой философской школы — стоики — причисляли к падежам и прямой (именительный). Вот что писал по этому поводу комментатор Аристотеля Аммоний в V в. н. э.:
Перипатетики говорят стоикам, что прочие падежи справедливо называют падежами, так как они упали с прямого; но на каком основании можно считать падежом прямой, как будто он откуда-то упал?.. Стоики отвечают, что и он упал с душевного представления: желая выразить имеющиеся у нас представления о Сократе, мы произносим имя Сократ.
Некоторые древнегреческие мыслители связывали возникновение термина с образом грифеля (орудия письма в виде стержня), брошенного на землю. Упавший грифель может вонзиться в грунт вертикально («прямое падение»), а может — под углом («косвенное падение»). Но, скорее всего, образ грифеля — лишь поздняя реконструкция, попытка осмыслить происхождение и сущность термина, истинная этимология которого со временем забылась. То же относится и к объяснению падежей как «отпадений» от прямого образца, от душевных представлений и идей.
В славянских грамматиках XIV–XV вв. греческое слово ptōsis обычно переводилось словом падение. Термин падеж стал преобладать в текстах с XVI столетия.
О происхождении названий отдельных падежей в русском языке можно прочитать в следующей заметке.
.
Литература:
Гладкий А. В. О понятии падежа у Аристотеля и о возрасте канонического порядка падежей // Вестник РГГУ. — 2008. — № 6.
Мечковская Н. Б. Ранние восточнославянские грамматики. — Минск, 1984.
Васильева Н. В. Русские названия падежей: Из истории отечественной лингвистической терминологии // Русская речь. — 1981. — № 6.
.
Иллюстрация: Эксекий «Аякс и Ахилл играют в кости». Роспись амфоры, Греция, около 540–530 гг. до н. э.
