Малиновый звон — это звон колоколов: красивый, мелодичный, с мягким тембром. Иногда малиновым также называют приятный мягкий звук бубенцов или маленьких колокольчиков. Еще реже — звон других предметов, например, кавалерийских шпор или хрустальной посуды.
Как появилось это выражение? На этот счет у лингвистов есть разные версии. Рассмотрим три наиболее распространенные, в порядке от наименее к наиболее убедительной.
У звука есть цвет
Синестезия — особый вид восприятия, при котором человек наделяет какое-либо явление или предмет дополнительными качествами, в объективной реальности для них не характерными: цветом, формой, вкусом и т. д. У человека-синестета чувства словно смешиваются: он может слышать цвет, находить его в очертаниях букв и цифр, осязать или видеть звук…
Существует мнение, что именно синестезии мы обязаны возникновением оборота малиновый звон. Будто бы звук колоколов некоторые люди видят в малиновом цвете или ассоциируют его с этим цветом. Такое восприятие и отразилось в языке.
Безусловно, это интересное предположение. Но мы не случайно начали с него как с наименее убедительного: здесь можно привести много серьезных возражений. Так, люди-синестеты встречаются довольно редко (по некоторым оценкам, их количество составляет от одного до четырех процентов населения Земли). Среди них не все «видят» звуки: есть те, кто их только «осязает». Кроме того, установлено, что разные синестеты «видят» одни и те же звуки по-разному. Тогда почему колокольный звон стал именно малиновым, а не голубым, зеленым или, скажем, серебристым? Далее. Людей, способных воспринимать звук в цвете, мало; среди них еще меньше тех, кто хотя бы теоретически способен видеть колокольный звон именно в малиновых оттенках. Для подавляющего большинства населения подобный способ восприятия нехарактерен в принципе. Мог ли при таких условиях синестетический образ закрепиться в языке? Вероятность этого очень невелика. Лингвистика пока не обнаружила достоверных примеров влияния синестезии на общеупотребительную лексику — причем не только в русском, но и в других языках.
Красивый или приятный звон
Следующая гипотеза гласит: оборот малиновый звон появился на основе известного в русском языке выражения красный звон. Так называли красивый или праздничный звон колоколов. В «Толковом словаре» В. И. Даля приведены поговорки: хлеба-соли покушать, красного звону послушать и велик звон, да не красен (нехороша слава). Прилагательное красный здесь использовано в своем первоначальном значении ‘красивый’.
Почему же красный звон превратился в малиновый? По мнению некоторых исследователей, эти прилагательные в данном случае выступают как синонимы. И речь сейчас не о цвете: красный, как уже говорилось, раньше значило ‘красивый’. Слово малиновый, предположительно, тоже могло развить такое значение. Потому что малина в русском языке — это не только ‘вид ягоды’, но и ‘нечто очень хорошее, приятное’ (как в выражении не жизнь, а малина).
У этой гипотезы есть важный недостаток: она не подтверждается данными словоупотребления. В русском языке прилагательное малиновый никогда не употреблялось в значении ‘красивый’, поэтому версию о синонимии со словом красный ‘красивый’ следует отбросить.
Но, может быть, малиновый в данном случае — это не ‘красивый’, а ‘приятный’ (вспомним семантику слова малина)? Эта версия тоже сомнительна, хотя и в меньшей степени. Да, существительное малина ‘нечто очень хорошее’ широко известно. А вот родственное прилагательное малиновый в этом значении если и использовалось, то весьма редко, и в широкое употребление не вошло.
Звон из города Малина
Теперь перейдем к наиболее убедительной на сегодняшний день гипотезе. Согласно ей, прилагательное в обороте малиновый звон происходит не от русского слова малина, а от иностранного топонима Мали́н. Примерно так произносится по-французски название бельгийского города Мехелена, уже много столетий известного как центр колокольной музыки в Европе. Выражение малиновый звон сначала означало ‘звон, как в городе Малине’, а затем просто ‘красивый, приятный звон’.
История возникновения русского оборота излагается в разных источниках неодинаково. Кто-то пишет, что в Малине побывал сам Петр I. Там он восхитился музыкой колоколов, прекраснее которой еще не слышал. Вот и придумал царь для нее красивое название... По другой версии, создателями оборота стали русские солдаты. В 1813 году, преследуя остатки разгромленной армии Наполеона, они проходили через Малин и были очарованы его колокольными звонами.
Противники гипотезы об иностранном топониме считают такую «разноголосицу» в версиях признаком вымысла. И указывают на тот факт, что нет документальных подтверждений пребывания Петра I в Малине.
Таких подтверждений действительно не имеется, и обе вышеизложенные истории, скорее всего, являются вымыслом. Но это еще не значит, что в них совсем нет рационального зерна.
Как мы уже упоминали, Малин — центр колокольной музыки. Там был выработан европейский стандарт звучания колоколов. Именно этому стандарту соответствовали карильоны — большие (чаще всего стационарные) музыкальные инструменты, представляющие собой особые конструкции со множеством колоколов. Как минимум два таких карильона заказал в Россию из Голландии Петр I. Как видим, ему не обязательно было лично посещать Малин, чтобы познакомиться с малинским стандартом колокольного звона и импортировать его в Россию.
Однако в русскоязычных источниках XVIII века выражение малиновый звон не зафиксировано, оно обнаруживается в текстах лишь с XIX столетия. Так что, скорее всего, данный оборот появился не в петровскую эпоху, а позже. Но это не опровергает его связь с топонимом Малин, ведь малинская колокольная музыка оставалась высочайшим образцом и в XVIII, и в XIX веке.
Мы не случайно уже дважды употребили прилагательное малинский. Здесь — слабое место излагаемой гипотезы: она противоречит словообразовательным законам русского языка. Прилагательные, образованные от топонимов, обязательно имеют в своем составе суффикс -ск-: Москва — московский, Берлин — берлинский, Лион — лионский и т. д. И от названия Малин должно получиться малинский, но никак не малиновый!
Объяснить такое несоответствие в рамках «топонимической» гипотезы можно следующим образом. Оборот малиновый звон связан с названием бельгийского города. «Неправильная» структура прилагательного сложилась из-за вторичной ассоциации с русским словом малина, которое как раз к XIX столетию развило переносное значение ‘нечто приятное, доставляющее удовольствие’.
Таким образом, в возникновении оборота малиновый звон главную роль сыграл топоним Малин, а второстепенную — русское слово малина. Только их «совместным участием» можно убедительно объяснить облик этого выражения.
.
Литература:
Елифёрова М. #панталоныфракжилет: Что такое языковые заимствования и как они работают. — М., 2020.
Сергеев В. Н. Малиновый звон // Русская речь. — 1978. — № 4.
Бирих А. К., Мокиенко В. М., Степанова Л. И. Словарь русской фразеологии: Историко-этимологический справочник. — СПб., 1998.
