Кому не знаком отрывок из пятой главы поэмы А. С. Пушкина «Евгений Онегин», где есть такие строки:
Бразды пушистые взрывая,
Летит кибитка удалая;
Ямщик сидит на облучке
В тулупе, в красном кушаке.
По сети уже не первый год блуждает история о младших школьниках, которых попросили нарисовать то, о чем говорится в этих стихах. Получившиеся рисунки отчасти напоминали кадры из «Звездных войн», а взрослые пользователи интернета смеялись и одновременно ужасались: получается, дети совершенно не понимают текст…
Насколько правдива эта история, судить не беремся. Но абсолютно верно, что в литературных произведениях XIX века есть много устаревших и малоупотребительных слов. Даже вроде бы известные и распространенные по сей день слова могут употребляться в иных значениях, и такой «подвох» не всякий читатель обнаружит… В общем, в произведениях классической литературы даже взрослые многое поймут неправильно без комментария специалистов и словаря под рукой. Стоит ли тогда смеяться над первоклассниками?
В процитированном выше отрывке из пушкинской поэмы есть слово, по поводу значения которого долгое время заблуждались даже специалисты. И это слово — облучок.
На протяжении десятилетий толковые словари русского языка объясняют существительное облучок как синоним к слову ко́злы ‘сиденье для кучера в повозке’. Однако данное толкование является ошибочным. На это впервые обратил внимание коллег исследователь В. Я. Дерягин в заметке, опубликованной в «Лексикографическом сборнике» 1962 г. Еще подробнее данную тему осветили И. Г. Добродомов и И. А. Пильщиков в книге «Лексика и фразеология “Евгения Онегина”». Лингвисты привели данные словарей XIX века, диалектов, многочисленные примеры из художественной литературы и показали, что облучок козлами никогда не был.
Так на чем же сидел пушкинский ямщик?
Словом о́блук (уменьшительное облучок) в русских говорах именовалась длинная деревянная деталь, жердь, которая обрамляла верхний край саней или телеги и служила верхним скрепляющим элементом, обвязкой всей конструкции. Облук имел изогнутую форму, откуда и его название: корень -лук- в данном случае означает изгиб и присутствует еще в словах лук ‘оружие’, излучина ‘изгиб русла реки’.
Примечание. Корень -лук- с чередованием к//ч, приставка об- и уменьшительный суффикс -ок- выделяются в слове облучок с точки зрения этимологии. Но в современном русском литературном языке отсутствует производящее слово облук, да и со значением ‘кривой, изогнутый’ носители языка облучок уже не связывают. Поэтому при разборе по составу в данном слове теперь следует выделять корень облучок-: основа стала непроизводной.
Также форма облука зависела от конструкции повозки: если у саней или телеги было четыре борта, обвязка тоже шла по всем четырем верхним краям. А вот, например, на санях-розвальнях облук обычно был трехсторонним — только спереди и по бокам.
Все толковые словари русского языка, изданные в XIX веке, описывают облучок не как сиденье, а как длинную жердь по верхнему краю телеги или саней. На ней можно было сидеть, но специально для этого она не была предназначена.
Для наглядности покажем (красными стрелками) облучок на картинах русских художников:
У русских саней и телег вообще отсутствовали специальные сиденья для кучеров. Поэтому возница обычно сидел или стоял собственно в повозке (на ее днище или на том, чем повозка была нагружена). Можно было сидеть и на облучке — то есть на самом краю, чаще всего боком. В этом случае при быстрой езде или на неровной дороге был риск потерять равновесие и даже упасть.
Ямщик в пятой главе «Евгения Онегина» ехал в кибитке, т. е. в крытых санях (летним вариантом кибитки служила крытая телега). Специального сиденья для него там не предусматривалось; расположившись на краю повозки, возница гнал лошадей так, что они «летели». Как уже говорилось, быстрая езда на облучке была небезопасна. Так что пушкинский ямщик, радуясь выпавшему снегу, не просто лихо прокатился, но и показал всем свою ловкость и удаль.
Косвенно на тот факт, что облучок не был сидением для кучера, указывает и эпизод из второй главы «Капитанской дочки» Пушкина: там на облучке саней разместились одновременно трое — Гринев, Пугачев и Савельич.
В середине XIX века писатель И. Т. Кокорев в книге очерков «Москва сороковых годов» (1858) говорит о кучерах, севших «на козлы и на облучки». Такая формулировка показывает, что автор разделял эти слова по смыслу.
Как же случилось, что спустя полвека слово облучок стало пониматься неправильно?
Одной из причин послужило развитие транспорта в России. Примитивные народные средства передвижения постепенно уходили в прошлое, использовались в основном в сельской местности. Жители городов (а носители литературного языка жили чаще всего в городах) обычно имели лишь общее представление о конструкции крестьянских повозок — во всяком случае, не знали названий всех деталей. И уже к концу XIX века некоторые толковые словари русского языка отразили тенденцию к сближению значений слов облучок и передок ‘передняя часть повозки’. Облучком, по мнению составителей этих словарей, назывался только передний край саней или телеги. Дело усугубилось в ХХ веке, когда в 20-30 годы слово облучок вообще исчезло из широкоупотребительной лексики и при этом получило неправильное толкование ‘сиденье для кучера, ко́злы’. Путанице способствовал тот факт, что сиденья для возниц (если они были предусмотрены) находились у переднего края экипажей. В значении ‘козлы’ слово облучок употреблено даже в некоторых советских учебных пособиях 30-х годов. Эту же ошибку повторил «Толковый словарь русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова, а за ним и последующие словари ХХ столетия.
Когда в начале 60-х гг. В. Я. Дерягин обнаружил, что облучок и козлы — вовсе не синонимы, его открытие мало кто учел, многие лексикографы не стали перепроверять источники. В результате и в наши дни в большинстве словарей слово облучок толкуется ошибочно. Исключением стал «Толковый словарь русского языка» С. И. Ожегова под редакцией Н. Ю. Шведовой, в переизданиях которого с конца 80-х годов приводится верное определение: ‘толстая деревянная скрепа, идущая по краям телеги, повозки или огибающая верхнюю часть саней’. Хочется верить, что и в других новых словарях старая ошибка будет скоро исправлена.
.
Литература:
Добродомов И. Г., Пильщиков И. А. Лексика и фразеология «Евгения Онегина»: Герменевтические очерки. — М., 2008.
Дерягин В. Я. «Облучок» и «козлы» // Лексикографический сборник. — Вып. 5. — М., 1962.
Словарь русских народных говоров. — Вып. 22. — М., 1987.
Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка / Под ред. И. А. Бодуэна де Куртенэ. — Т. 3. — СПб., М., 1907.
Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. — М., 2003.
