Споры о путях развития русского литературного языка активно велись в конце XVIII – начале XIX столетия. Многие литераторы понимали, что ломоносовская «теория трех стилей» изжила себя. Она стала тесной и для литературы, и для языка. Талантливейшие представители русской словесности той эпохи — Н. И. Новиков, П. А. Крылов, Д. И. Фонвизин и др. — преодолевали ее рамки, нарушая старые правила и продолжая развивать и совершенствовать литературный язык.
Творчество Николая Михайловича Карамзина (1766–1826) многие исследователи считают «водоразделом» между старорусским языком и русским литературным языком современного типа. Наглядное свидетельство: текст повести «Бедная Лиза» относительно легко воспринимается и почти полностью понятен даже нынешним школьникам. Талантливейшими продолжателями дела Карамзина стали П. А. Вяземский, В. А. Жуковский, К. Н. Батюшков, А. С. Пушкин (в раннем периоде творчества). Менее известны П. И. Макаров, Д. В. Дашков, И. И. Мартынов, П. И. Шаликов, А. Е. Измайлов и др.
Н. М. Карамзин был главой и ярчайшим представителем сентиментализма в русской литературе. Данное направление отличалось невиданным прежде интересом к человеческим чувствам, подробным изображением переживаний людей. Для этого требовались новые языковые средства.
Карамзин стремился создать русский литературный язык по подобию западноевропейских, в первую очередь французского. В каком плане? Французский литературный язык был сформирован на основе разговорной речи образованной части общества. Подобным образом, считал писатель, следует создавать и русский литературный язык. Попутно следовало отказаться от устаревшего церковнославянского наследия.
Однако тут имелась сложность: к тому времени в России еще не было подходящего образца грамотной разговорной речи. Дворяне того времени часто говорили не по-русски, а по-французски. А русская разговорная речь образованных людей ориентировалась на книжные тексты, и потому изобиловала церковнославянизмами и устаревшими конструкциями.
Пытаясь найти выход из этой ситуации, Н. М. Карамзин предлагал для начала совершенствовать разговорную речь путем создания образцовых письменных текстов. Новая литература должна была влиять на живой разговорный язык, служить для него ориентиром. Карамзин считал, что литераторам необходимо создавать новые выражения, придавать старым словам новые значения, заимствовать и калькировать иноязычные слова — но всё это делать умеренно, ненавязчиво, гармонично, повинуясь дарованному от природы эстетическому вкусу.
Кроме того, в выборе языковых средств предлагалось ориентироваться на вкус светской дамы. Женщин Карамзин и его последователи считали носительницами «естественного» русского разговорного языка, не отягощенного избытком славянизмов (это могло быть вызвано тогдашними традициями обучения женщин: их образование обычно не было основательным, поэтому в их речи редко встречались книжные слова и обороты). Кроме того, считалось, что многие женщины от природы обладают изящным вкусом и тонким чутьем.
В реальности многие светские дамы чаще говорили по-французски, нежели по-русски, и образцом для русского литературного языка их речь быть не могла. И тогда ориентиром сентименталисты избрали образ идеальной речи и идеального вкуса светской дамы, как они сами себе его представляли.
Языковые преобразования Н. М. Карамзина коснулись синтаксиса и словарного состава русского языка.
Синтаксис
Карамзин стремился приблизить синтаксис письменной речи к разговорному синтаксису. Для этого он отказался от громоздких периодов и многочленных сложноподчиненных предложений. В его текстах часто употребляются простые и неполные предложения, а сложносочиненные встречаются чаще сложноподчиненных.
Писатель считал необходимым изменить порядок слов в предложении в литературных текстах, ориентируясь на естественную живую русскую речь. Эту работу до него начали Н. И. Новиков, Д. И. Фонвизин, М. Д. Чулков, Ф. Эмин и другие писатели; Карамзин продолжил их преобразования. Он стремился закрепить в литературной норме:
- позицию подлежащего перед сказуемым и дополнением;
- прилагательное перед определяемым существительным, наречие перед глаголом: раннее утро, долго идти;
- размещение главных и зависимых членов сложного предложения рядом друг с другом;
- обстоятельства места и времени в положении перед глаголом, остальные типы обстоятельств — после него: Сократ уже в последний раз, на праге смерти беседовал о вечности;
- приложения и несогласованные определения после определяемых слов: житель лесов, пение птиц.
Эти нормы не были строго обязательными. Писатели могли отступать от них, если того требовали их художественные задачи.
В сентименталистских текстах мы обнаруживаем частое употребление обращений, восклицаний, прерывистых фраз. Это было связано с необходимостью отражать в художественных текстах эмоциональный настрой автора и персонажей: Ах, Лиза, Лиза! Что с тобою сделалось?
В произведениях Карамзина четко выражена авторская позиция. Для этого писатель часто использовал особую синтаксическую конструкцию. Он создавал фрагмент текста, в котором давал какие-либо объективные сведения. За этим фрагментом следовало короткое простое предложение, заключающее в себе авторскую сентенцию, субъективное суждение писателя по поводу изложенной информации.
В заключение скажем, что добрая слава Иоаннова пережила его худую славу в народной памяти: стенания умолкли, жертвы истлели… История злопамятней народа!
«История государства Российского», т. 9 (об Иване Грозном)
Все перечисленное приблизило литературный синтаксис к естественному и сделало слог Карамзина легким, изящным и хорошо воспринимаемым.
Отец Лизин был довольно зажиточный поселянин, потому что он любил работу, пахал хорошо землю и вел всегда трезвую жизнь. Но скоро по смерти его жена и дочь обедняли. Ленивая рука наемника худо обрабатывала поле, и хлеб перестал хорошо родиться. Они принуждены были отдать свою землю внаем, и за весьма небольшие деньги. К тому же бедная вдова, почти беспрестанно проливая слезы о смерти мужа своего — ибо и крестьянки любить умеют! — день ото дня становилась слабее и совсем не могла работать.
«Бедная Лиза» (1792)
Лексика
Иноязычные заимствования и кальки
Имя Н. М. Карамзина у многих ассоциируется с проникновением в русский язык многочисленных заимствований из французского, с созданием большого количества ка́лек с иностранных слов. Действительно, писатель считал, что включение заимствований в словарный состав языка — это нормальный и естественный процесс, ведь все цивилизованные народы движутся единым путем прогресса и культурного развития. Однако в зрелый период творчества он выступал против слепого и чрезмерного перенимания иноязычных слов и был противником галломании (неумеренной моды на все французское, в том числе на язык). Наплыв французских и немецких заимствований в русский язык наблюдался еще до Карамзина; писатель же стремился выбрать из этой лексической массы только лучшее, то, что было действительно необходимо и способствовало обогащению русского словарного состава. Интересно, что языковое чутье в данном случае почти не подводило писателя: большая часть заимствований, встречающихся в его текстах, прошла проверку временем и закрепилась в русском языке: актер, грот, бассейн, визит, бильярд, фейерверк, альбом, концерт, дуэт, пантомима, ария, архитектура, галерея, фасад, адвокат, биржа, директор, капитал, конференция, провинция, гипотеза, глобус, процент, кризис, эстетика и многие другие. Карамзин мог со временем отказаться от некоторых прямых заимствований: например, он употреблял в своих текстах слова вояж и визитация, но затем стал заменять их соответственно на путешествие и осмотр.
Многие кальки с иноязычных слов, приписываемые главе русского сентиментализма, встречались в литературных текстах и до него: вкус ‘эстетическое чувство’, трогательный, блистательный, промышленность, общественность и др. Возможно, они стали ассоциироваться с Карамзиным потому, что он, как самый известный русский писатель конца XVIII – начала XIX в., способствовал их популяризации и закреплению в русском языке.
Славянизмы
Под славянизмами мы в данном случае будем иметь в виду широкую группу слов — не только церковнославянизмы, но и устаревшие исконно русские (древнерусские) слова и выражения. Карамзин понимал, что язык исторически развивается, и теоретически полагал, что этому пласту лексики не место в литературной речи: данные слова устарели и мало кому понятны, среди них много «тяжеловесных», не отвечающих требованиям хорошего вкуса. На практике же выяснилось, что такой радикальный отказ нецелесообразен и даже вряд ли возможен. Действительно, от устаревших и малопонятных слов вроде бы логично избавиться. Но отказ вообще от всех славянизмов грозил не улучшить язык, а сильно обеднить его: многие из этих слов уже органично вписались в словарный состав. Они могли украсить собой художественный текст, помочь точному выражению мыслей и созданию определенного эмоционального настроя или исторического колорита. Карамзин это признал. В своих произведениях он использовал славянизмы в следующих целях:
- для создания торжественного настроя;
- как одно из средств условной поэтической речи;
- для создания исторического колорита.
Разговорная лексика
Карамзин считал, что в правильном, красивом разговорном языке и в литературной речи должны быть слова, которые приятны светским людям и не могут оскорбить вкус дам. Писатель стремился резко ограничить употребление лексики, характерной для речи простого народа. Многое оттуда ему казалось неблагозвучным, низким, грубым и не представляющим ценности. Например, он считал «отвратительным» слово парень, поскольку при его прочтении или произнесении представлял себе неотесанного крестьянского детину с неприличными манерами. А вот слово пичужечка ему нравилось, потому что вызывало ассоциации с красотами природы и благообразными крестьянами, любующимися птичкой на дереве. Вкус — вещь во многом субъективная…
Украшения слога
Стремясь сделать речь красивой, сентименталисты часто обращались к разнообразным средствам художественной выразительности: эпитетам, метафорам, перифразам и т. д. Не всегда им удавалось соблюсти в этом меру, поэтому некоторые тексты излишне многословны, насыщены «красивостями» в ущерб стилю и ясности смысла. Здесь видна ориентация на светское «щегольское» наречие, язык светских салонов, также стремившийся к красоте, а в результате становившийся подчас неестественно манерным и жеманным. О подобном светском языке позже писал Н. В. Гоголь в «Мертвых душах»:
Еще нужно сказать, что дамы города N отличались, подобно многим дамам петербургским, необыкновенною осторожностью и приличием в словах и выражениях. Никогда не говорили они: «я высморкалась», «я вспотела», «я плюнула», а говорили: «я облегчила себе нос», «я обошлась посредством платка». Ни в коем случае нельзя было сказать: «этот стакан или эта тарелка воняет». И даже нельзя было сказать ничего такого, что бы подало намек на это, а говорили вместо этого: «этот стакан нехорошо ведет себя» или что-то вроде этого. Чтоб еще более облагородить русский язык, половина почти слов была выброшена вовсе из разговора, и потому весьма часто было нужно прибегать к французскому языку…
В салонном языке даже нейтральные слова, не содержащие в себе никакого грубого смысла, часто заменялись перифразами. Считалось, что это красиво и нравится дамам. Например, вместо солнце говорили дневное светило, вместо глаза́ — зеркало души, вместо сабля — губительная сталь и т. п.
Это явление отразилось в творчестве сентименталистов с их ориентацией на вкус светской дамы. Карамзину — человеку с большим литературным талантом и языковым чутьем — нередко удавалось использовать средства выразительности в меру и гармонично. Например, его документальная проза написана прекрасным, живым и понятным языком. Но в художественных произведениях автор излишне увлекался многословными метафорами и перифразами, так что иногда даже вынужден был разъяснять их прямо в тексте, чтобы читатели поняли, о чем речь:
Дунул северный ветер на нежную грудь нежной родительницы, и гений жизни ее погасил свой факел! Да, любезный читатель, она простудилась…
«Рыцарь нашего времени» (1802–1803)
Подведем итоги
Творчество Николая Михайловича Карамзина стало огромным шагом вперед в развитии русского литературного языка. На этом поприще Карамзин стал ярчайшим предшественником А. С. Пушкина. Писатель приблизил литературный синтаксис к живой речи; обогатил словарный состав новыми иноязычными и русскими словами и избавил его от явных архаизмов. Он также изменил сам подход к языку, обратив внимание современников на его историческую изменчивость и постоянное развитие (многие оппоненты сентименталистов считали, что язык должен сохраняться неизменным).
Главным недостатком реформы Карамзина было то, что он избрал слишком узкую базу для создания литературного языка. Ориентируясь на разговорную речь светского общества, писатель незаслуженно игнорировал речь простого народа. Между тем она содержала огромный потенциал для развития и улучшения литературного языка.
Языковые преобразования Карамзина и его последователей вызвали бурную полемику в образованных кругах. Защитники «нового» и «старого» слога активно отстаивали в статьях и выступлениях свои подчас диаметрально противоположные взгляды на литературную норму. Эти обсуждения и споры известны в истории русской культуры как полемика карамзинистов и шишковистов. Она заслуживает отдельного рассказа.
.
Литература:
Ковалевская Е. Г. История русского литературного языка. — М., 1992.
Камчатнов А. М. История русского литературного языка: XI– первая половина XIX в. — М., 2015.
Лаптева О. А. Теория современного русского литературного языка. — М., 2003.
.
Иллюстрация: А. Г. Венецианов «Портрет Н. М. Карамзина» (1828, фрагмент).
